ЗАВХОЗ

 В  преддверии шестнадцатой годовщины освобождения Новороссийска от немецко-фашистской оккупации в городе открыли новую среднюю школу. Место, где она располагалась, знали в городе все: до войны там тоже была школа. В горячем сорок третьем она оказалась на переднем крае обороны города и была разрушена до основания. Немало полегло там наших морских десантников, освобождавших городскую окраину. Один из них − Миша Корницкий прыгнул со связкой гранат в уцелевший цокольный этаж школьного здания. Ценой собственной жизни уничтожил засевших там фашистов, посмертно стал Героем Советского Союза.

Новое четырёхэтажное здание школы казалось громадой среди окружавших его одноэтажных домов да немногих двухэтажных – первых послевоенных новостроек. Вид сверху школьного здания имел форму буквы П, «перекладина» которой была его фасадом, смотревшим на юг, на море, а «боковины» создавали уютный школьный двор, ограниченный с северной стороны возвышенной балюстрадой. За ней – просторный школьный стадион, примыкавший к городской улице.

Новым в школе было не только здание, но и педагогический коллектив, и ученики – их набралось сотен за восемь. Учителей было человек семьдесят, в основном молодых женщин, большинство из которых – недавние выпускники ближайшего пединститута.

Главное новшество в школьном здании – паркетные полы. Кроме цокольного этажа с обычной бетонкой и расположенного на четвёртом этаже спортзала с деревянными полами, паркет был в соседнем с ним актовом зале, во всех классных комнатах, учительской, библиотеке, коридорах. Такие полы в те годы − дело совершенно необычное, непривычное и, как вскоре выяснилось, довольно хлопотное.

Строители, положив паркет, прошлись по нему машинной циклёвкой, натёрли специальной мастикой и посоветовали школьному начальству беречь полы от грязи, не мыть, а лишь протирать мокрой тряпкой. Легко сказать, но исполнить почти невозможно, когда тысяча пар не всегда чистой обуви ежедневно топчет паркет.

Уже через месяц грязный паркет не давал покоя школьному завхозу − тридцатилетнему Виктору Вульфовичу Свинкину. Он был в числе строителей школьного здания: работал в составе комплексной бригады электромонтажником. Предложенную должность завхоза (заведующего хозяйством) воспринял с энтузиазмом, работал умело и с удовольствием, но паркет сильно усложнял его жизнь. Самый простой путь − натирать паркет мастикой оказался непригодным. Мастика появлялась в магазинах лишь изредка и стоила очень дорого. К концу года были исчерпаны все доступные способы добывания денег на её покупку. И завхоз обратился к науке.

В школьном кабинете химии, изучив состав покупной мастики, установили: её можно делать из парафина, растворяя его в бензине. Для ускорения процесса смесь можно подогревать. И дело пошло… Шефы судоремонтного завода бесплатно давали школе и парафин, и бензин. Смесь готовил лично завхоз, полы натирали уборщицы и их добровольные помощники − мальчишки. Им нравилось скользить по паркету, наступив на кусок застывшей мастики.

Все участники этого процесса, а также знавшие о нём учителя и директор школы искренне радовались найденному выходу из положения, которое ещё вчера казалось тупиковым. И, как это часто бывает в таких случаях, эйфория притупила бдительность – люди не заметили опасности.  Она же таилась в самой технологии приготовления мастики. Её слабое звено − подогрев бензина. Делали это с помощью  купленной в магазине электроплитки с открытой спиралью – такие тогда выпускали наши заводы.

Опасность усиливалась тем, что мастику варили в школьной канцелярии, расположенной на первом этаже восточного крыла школьного здания. Слева от неё медпункт, справа − кабинет директора. Обычно мастика варилась до начала рабочего дня. Плитка стояла на полу, у окна, на ней − ведро с бензином и плавающими в нём кусками парафина.

То февральское утро было пасмурным, тихим и почти без мороза. Входивших в школу учеников, как всегда, встречали дежурные учителя. Они стояли и у восточного входа в школу, и у западного.

Завхоз, как обычно, пришёл в школу раньше других, запустил процесс варки мастики, закрыл канцелярию на ключ и пошёл осматривать этажи − контрольный обход. Вернулся в канцелярию за четверть часа до первого школьного звонка. Открыл дверь, вошёл и захлопнул её за собой. Этот хлопок стал роковым: дверь качнула воздух, насыщенный к тому времени парами бензина, прижала его к раскалённой плиточной спирали. Произошёл даже не взрыв, а вспышка, не причинившая особого вреда завхозу, но от неё загорелось ведро с бензином.

Накрой завхоз ведро хотя бы своим пиджаком, пожару не бывать. Но он почему-то решил выбросить ведро в окно. Открыв одну его створку и надвинув рукав на пальцы правой руки, он зацепил ими дужку объятого пламенем ведра и сделал рывок в сторону окна. Но произошло непредвиденное: ведро, зацепившись за подоконник, выскользнуло из рук. Пытаясь его поймать, завхоз потерял равновесие, упал и, будучи облитым бензином, вспыхнул как факел. Загорелись также политые бензином пол, диван, стол, стулья.

Бросив всё, объятый пламенем завхоз открыл дверь и закричал: «Учителя, спасайте детей!». В это мгновение к нему бросился стоявший неподалёку мальчик − ученик четвёртого класса и своей шапкой стал сбивать пламя. Завхоз оттолкнул его и, повторяя свой призыв, побежал по коридору. От огня пострадали лицо и голова мальчика, первую помощь ему оказывали молодая учительница и такая же родительница, которые оказались рядом.

А объятый пламенем завхоз, миновав заполненный детьми восточный выход из школы, бежал по коридору первого этажа к противоположному выходу.  На этом этаже только младшие классы – от первого до четвёртого. Завидев возникший вдруг огненный факел, ученики издавали общий вопль-вздох, переходивший в протяжный стон, прижимались к стенам, убегали в свои классные комнаты.  

Промчавшись мимо первых двух классных комнат, озарив затем полумрак центрального школьного вестибюля, живой факел возник в западной половине первого этажа. Здесь завхоз неожиданно остановился, снял горящий пиджак, вынул из его внутреннего кармана сложенный вчетверо бумажный листок, положил его под лежавшую на полу дорожку из линолеума, притоптал её. Убедившись, что пламя не угрожает листку, всё ещё объятый пламенем, завхоз побежал дальше.

У западного входа дежурил учитель труда − отставной майор. Вдруг он увидел бегущего к нему обнажённого мужчину с дымящейся кожей. Мгновенно сообразив, в чём дело, он быстро снял свой пиджак, накрыл беднягу, прижал к себе, услышал его лихорадочную просьбу «Лейте на меня воду!». Но ожоги тогда не принято было охлаждать, ждали скорую помощь… Она забрала и завхоза, и получившего ожоги мальчика.

Опухшие они лежали в отдельной палате, учителя и родители дежурили около них постоянно. Мальчик выздоровел, но шрамы от ожогов остались и на лице, и на голове. Завхоз с обугленными кистями рук и ожогами почти всего тела умер на четвёртый день.

Бумага, которую он спас от огня, оказалась справкой о его реабилитации. Не будучи виновным, он провёл в сталинских лагерях восемь лет. Его тётя − единственная родственница − работала в Ленинградском обкоме партии на рядовой должности и была репрессирована по сфабрикованному делу. Племянника, уцелевшего в блокадном городе, с четырнадцати лет воевавшего в партизанском отряде, а с шестнадцати работавшего на заводе токарем, отправили в Гулаг со словами: «При ловле крупной рыбы, попавшую в сеть мелкоту, закапывают, чтобы не трезвонила».

Все годы своей несвободной жизни будущий завхоз много читал, общался  с  царскими офицерами, гестаповцами, громившими молодогвардейцев в Краснодоне, и другими личностями и типами, с кем довелось «мотать» срок. Поэтому, несмотря на свои скромные семь школьных классов, В.В. Свинкин слыл начитанным человеком, свободно говорившим на немецком языке.

Реабилитировали его в 1956 г. Дали устное указание: в столице и крупных городах не жить. Поэтому, выйдя на свободу, выбрал город у южного моря. Освоил профессию электромонтажника, жил в общежитии, где за три месяца до своей погибели получил отдельную комнату, женился, завести наследника не успел.

Хоронили завхоза едва ли не всем городом, скромно и молча. Деревянный гроб и крышку одели красной и чёрной материей, по краям − белые волнистые оборки.  Всё это делали своими руками школьные учителя, шефы, соратники завхоза по прежнему месту работы – его нелёгкая судьба объединила всех…

Впереди траурной процессии − вереница венков, игравший почти непрерывно духовой оркестр, за ним – крышка гроба и сам гроб. От расположенного  у  городского парка "Дома строителей", где состоялось короткое прощание с покойным, и до самого кладбища за городскую окраину, гроб несли четвёрки мужчин, сменяя друг друга.

Ни организаторов, ни распорядителей на тех похоронах замечено не было. Порядок же был отменным. Людская колона шириной во всю покрытую асфальтом дорогу растянулась на сотни метров. Все шли молча, опустив глаза долу, даже не курили. Единодушие людей выдавала ритмичная поступь ног, особенно слышимая, когда замолкал оркестр. У могилы прозвучали речи бывших и нынешних соратников завхоза. Строители хвалили за электромонтажные работы, директор школы отметил его старания по содержанию школы.

Возвращаясь тем же путём в город, участники похорон вполголоса говорили о трагичности судьбы покойного, о поведении ученика на пожаре, о разных других больших и малых проблемах своего бытия.

Школьное здание, которое строил и в котором погиб завхоз, стоит поныне. От паркетных полов в нём давно избавились. К недавнему полувековому юбилею школы здание превосходно отремонтировали, применив самые современные материалы и технологии. Заменили все окна и двери, заново оштукатурили и покрыли светлыми красками стены, на полах –  бежевых оттенков  ламинат.   Здание преобразилось и снаружи, и изнутри, стало по-настоящему красивым.

В бывших классных комнатах первого этажа восточного крыла здания, ныне размещается школьная библиотека. Далее, за вестибюлем – приёмная дирекции школы, а за ней, совсем близко к западному выходу – кабинет «Основы безопасности жизни». Символично: он появился именно в той части здания, где пострадавшему завхозу начали оказывать первую помощь.

Те бывшие малыши – ученики младших классов, ставшие невольными очевидцами столь страшного события, теперь, должно быть, пенсионеры. Не могут они не помнить утро, ставшее роковым для школьного завхоза. То трагическое событие, высветило  лишь один эпизод его совсем не простой жизни. Ставшая затем известной вся вереница событий его биографии позволила увидеть и саму жизнь, и судьбу этого человека, а через неё – процессы, происходившие в стране, частицу её истории.

Могила завхоза – на старом городском кладбище, на обочине одной из центральных аллей. Ухожена ли она, или забыта? Родственников у Виктора Свинкина не было во всём белом свете. Вечная ему память.

     Впервые опубликован здесь -  ЗАВХОЗ /Виктор Бойко  //Газета Новороссийский рабочий за 20.04.2010  г.